Факты биографии Пушкина, связанные с созданием повести «Капитанская дочка»
«История Пугачевского бунта» как результат исторических исследований Пушкина. Правда и вымысел в «Капитанской дочке»
Повесть «Капитанская дочка» стала последним большим прозаическим произведением Пушкина, которое он напечатал в 1836 г. без имени автора в предпоследнем номере журнала «Современник» и выдал за записки неизвестного лица, снабдив послесловием издателя. По стилю и тону языка повесть напоминала дневниковые «записки для потомства» о Пугачевском бунте провинциального русского дворянина XVIII в.
Интересовался Пушкин историей Пугачевского бунта (1773 г. — 1775 г.), на протяжении 12 лет, изучая все, что с ним связано. Но еще при Екатерине II был издан Указ «О всеобщем прощении и забвении», и было запрещено распространять любые сведения о Пугачеве. Чтобы стереть память о бунтовщике даже его родная станица[1] Зимовейская была переименована в Потемкинскую, членам его семьи дали другие фамилии. Правительство старалось предать забвению воспоминания о возмущениях в строптивой казацкой вольнице на реке Яике, которая была переименована в Урал.
В 20 томе «Свода законов Российской империи» Пушкин нашел статью о наказании смертной казнью Емельки Пугачева. По просьбе Пушкина его брат Лев достал и прислал ему в Михайловское запрещенный в России и модный в Европе роман «Ложный Петр III», изданный в Лондоне. Прочитав роман, Пушкин назовет его ничтожным и пустым. Это были практически единственные источники исторических сведений о восстании Пугачева.
Пушкин пытался разобраться в причинах бунта, порожденного противостоянием дворянства и крестьянства. Он сам был увлечен в юности идеями вольнодумства, призывая в своем творчестве «падших рабов» восстать против тиранов, за что был отправлен в ссылку. Тогда Пугачев воспринимался им как народный заступник. Со временем романтические представления о народном протесте были развеяны. В 1930 г. Пушкин, живя в Болдино, стал очевидцем последствий «холерного» бунта. Ужасы мятежа, жестокость крестьян по отношению к дворянам, которых подвергали истязаниям, резали, закапывали живыми, поразили его. Увидев подобную народную вольность, Пушкин изменил свои взгляды. Расправы пугачевских сподвижников на Урале и в Поволжье над офицерами и дворянами были еще более беспощадными, зверскими. Со стороны правительства следовало не менее жестокое наказание восставших.
В 1833 г. Пушкин получил позволение императора Николая I ознакомиться с документами государственного и военного архивов под предлогом изучения биографии генералиссимуса А.В. Суворова, который принимал участие в подавлении Пугачевского бунта, и приступил к работе над «Историей Пугачева».Материалы о бунте Пугачева хранились под грифом «секретно». Пушкину было позволено ознакомиться лишь с 36 документами, к материалам следствия и протоколам допросов Пугачева его не допустили. Тогда он предпринял поездку по местам Пугачевского бунта, проделав грандиозную и кропотливую работу, собирая уникальные документы, различные сведения, записывая воспоминания очевидцев. Плодом исторических исследований Пушкина станет издание в 1834 г. документальной работы «История Пугачева». Название было заменено на «Историю Пугачевского бунта» Николаем I, отметившим, что у бунтаря не должно быть истории.
По сказочным законам
В самом начале ХХ века один честолюбивый литератор, приехавший в Петербург из провинции и возмечтавший попасть в петербургское религиозно-философское общество, принес свои сочинения на суд Зинаиды Гиппиус. Декадентская ведьма отозвалась о его опусах невысоко. «Читайте «Капитанскую дочку», — было ее наставление. От этого напутствия Михаил Пришвин — а молодым писателем был он — отмахнулся, ибо счел для себя оскорбительным, но четверть века спустя, многое пережив, записал в дневнике: «Моя родина не Елец, где я родился, не Петербург, где я наладился жить, то и другое для меня теперь археология… моя родина, непревзойденная в простой красоте, в сочетавшейся с ней доброте и мудрости, — моя родина — это повесть Пушкина «Капитанская дочка».
И в самом деле — вот поразительное произведение, которое признали все и никогда не пытались сбросить с корабля современности. Ни в метрополии, ни в эмиграции, ни при каких политических режимах и властных настроениях. В советской школе эту повесть проходили в седьмом классе. Как сейчас помню сочинение на тему «Сравнительная характеристика Швабрина и Гринева». Швабрин — воплощение индивидуализма, клеветы, подлости, зла, Гринев — благородство, доброта, честь. Добро и зло вступают в схватку и в конечном итоге побеждает добро. Казалось бы, все очень просто в этом конфликте, линейно — ан нет. «Капитанская дочка» — произведение очень непростое.
Во-первых, этой повести предшествовала, как известно, «История Пугачевского бунта», по отношению к которой «Капитанская дочка» — формально своего рода художественное приложение, а в сущности, преломление, преображение исторических взглядов автора, в том числе на личность Пугачева, что очень точно заметила Цветаева в эссе «Мой Пушкин». Да и вообще неслучайно Пушкин опубликовал повесть в «Современнике» не под своим именем, но в жанре семейных записок, якобы доставшихся издателю от одного из потомков Гринева, а от себя дал лишь название и эпиграфы к главам. А во-вторых, у «Капитанской дочки» есть другой предшественник и спутник — неоконченный роман «Дубровский», и два этих произведения связывают очень прихотливые взаимоотношения. К кому ближе Владимир Дубровский — к Гриневу или к Швабрину? Нравственно — конечно к первому. А исторически? Дубровский и Швабрин оба — изменники дворянству, пусть и по разным причинам, и оба дурно заканчивают. Быть может, именно в этом парадоксальном сходстве и можно найти объяснение тому, почему Пушкин отказался от дальнейшей работы над «Дубровским» и из не до конца очерченного, несколько смутного, печального образа главного героя возникла пара Гринев и Швабрин, где у каждого внешнее соответствует внутреннему и оба получают по делам своим, как в нравоучительной сказке.
«Капитанская дочка», собственно, и написана по сказочным законам. Герой ведет себя щедро и благородно по отношению к случайным и необязательным, казалось бы, людям — офицеру, который, пользуясь его неопытностью, обыгрывает его в бильярд, платит сто рублей проигрыша, случайного прохожего, который вывел его на дорогу, угощает водкой и дарит ему заячий тулуп, и за это позднее они отплачивают ему великим добром. Так Иван-царевич бескорыстно спасает щуку или горлицу, а они за это помогают ему одолеть Кащея. Дядька же Гринева Савельич (в сказке это был бы «серый волк» или «конек-горбунок») при несомненной теплоте и обаянии этого образа сюжетно выглядит как помеха гриневской сказочной правильности: он против того, чтобы «дитя» платило карточный долг и награждало Пугачева, из-за него Гринева ранят на дуэли, из-за него он попадает в плен к солдатам самозванца, когда едет выручать Машу Миронову. Но в то же время Савельич заступается за барина перед Пугачевым и подает ему реестр разграбленных вещей, благодаря чему Гринев получает в качестве компенсации лошадь, на которой совершает выезды из осажденного Оренбурга.
Идейно-исторический замысел и краткое содержание повести «Капитанская дочка»
Композиция и жанр повести
В 1836 г. появилась повесть «Капитанская дочка», писавшаяся с 1883 г., в которой Пушкин на фоне истории любви главных героев изобразил страшные страницы российской истории и свои размышления о народном бунте, ставшем основой повествования. У героев повести были реальные прототипы: в архивных документах имелись сведения об офицере Шванвиче, перешедшем к бунтовщикам добровольно; помещике Гриневе, обвиненном в причастности к антиправительственному мятежу, но впоследствии оправданном и др. Повесть стала для исторической хроники художественной иллюстрацией с мемуарным сюжетом в виде «записок покойного Петра Андреевича Гринева». Поэтому сложно определить жанр «Капитанской дочки», которую Пушкин назвал повестью. Это произведение можно считать также и историческим романом, и семейной хроникой.
Повесть «Капитанская дочка» представляет собой записки пожилого дворянина Петра Гринева о «пугачевщине», к которой он, будучи семнадцатилетним офицером, невольно был причастен. Петр Андреевич начинает с воспоминаний о своем отце, отставном майоре, и матери, у которых родилось 9 детей, но все кроме него «умерли во младенчестве»; иронично рассказывает о детских годах, когда он рос недорослем[2]. Его еще не родившегося записали сержантом в Семеновский полк. Но Андрей Петрович принял решение отослать сына не в столицу, а в провинцию, чтобы он «потянул лямку» армейской жизни и «понюхал пороху». Вместо беспечной петербургской службы его ждала скучная жизнь в «стороне глухой и отдаленной». Накануне своего 17-летия Петруша покидает отеческий дом, получив наказ от батюшки быть преданным присяге и беречь «честь смолоду».
Остановившись в Симбирске, Петруша познакомился с гусарским офицером Зуриным, напился и проиграл сто рублей на бильярде своему новому приятелю, чем огорчил своего дядьку Савельича. На пути к Оренбургу Гринева с Савельичем настиг снежный буран. Заблудившись в заснеженной степи, они повстречали бродягу, который взялся вывезти кибитку к жилью. Задремав, Гриневу привиделся странный сон, который впоследствии оказался пророческим. Ему приснился на смертном одре вместо родного батюшки чернобородый мужик, которого матушка звала «посаженным отцом» и молила сына принять его благословение и целовать руку. Мужик, махавший топором, «ласково кличет» его, просит подойти, чтобы благословить. Юноша пытается убежать, но комната заполнилась телами мертвецов, о которые он спотыкался, скользя в лужах крови. Этот страшный сон прервал разбудивший его Савельич, когда они подъехали к постоялому двору. Там Гринев случайно услышал странную беседу хозяина с их вожатым. В благодарность он угощает проводника вином и дарит свой заячий тулупчик.
Подъезжая к месту своей службы в Белогорской крепости, Петр Гринев ожидал увидеть неприступные бастионы, обнесенные оборонительным валом, со сторожевыми башнями. Крепость же предстала юноше глухой деревушкой в киргизской степи, окруженной деревянным забором, в которой находилось несколько избушек с соломенными крышами, церквушка и покривившаяся мельница. По тесным и кривым улочкам бродили свиньи и курицы, стояли скирды[3] сена. Гарнизон состоял из старых инвалидов, все вооружение представляла единственная старенькая чугунная пушка, у которой дуло было забито мусором.
Гринев познакомился с комендантом крепости капитаном Мироновым, его женой и дочерью, сблизился с молодым офицером Алексеем Ивановичем Швабриным. Познакомившись поближе С Машей Мироновой, увлекся ею. Службой Петр не обременен, читает романы, переводит, пишет стихи. Однажды решил ознакомить Швабрина со своим творчеством и прочитал ему любовную «песенку», над которой тот посмеялся и позволил себе гнусные намеки по поводу Марии Ивановны, из-за чего молодые люди ссорятся и дерутся на дуэли, завершившейся ранением Гринева.
Петр, выздоравливая, узнает о неудачном сватовстве Швабрина, признается Маше в любви и пишет родителям письмо с просьбой благословить их брак, но получает решительный отказ. Швабрин успел сообщить о дуэли и любовных похождениях Петра, вызвав гнев его отца, который счел поведение сына недостойным для офицера. Маша отказывается перечить воле родителей, начинает избегать общения. Гринев,потеряв интерес к жизни, пал духом, страшась «сойти с ума» или «удариться в распутство». Последующие страшные потрясения круто изменят его жизнь.
Капитаном Мироновым было получено секретное донесение о мятежнике и самозванце Емельяне Пугачеве и его «злодейской шайке», которыми были захвачены и разграблены уже некоторые крепости, и было предписано «принять надлежащие меры». В крепости поймали пришлого башкира, распространявшего «возмутительные листы», и начинают готовиться к отпору неприятеля.
Штурмовать крепость бунтовщики начали неожиданно, запланированный отъезд Маши стал невозможен, дороги были перекрыты. Крепость была взята при первой же атаке, ибо казаки покинули ее еще накануне, а гарнизонные инвалиды не стали оказывать сопротивление. Пленных офицеров, в том числе и Петра Гринева выводят на площадь для присяги Пугачеву. Отказавшись присягать самозванцу, первым был повешен комендант Миронов. Такой же участи ожидал и Гринев, но благодаря Савельичу, он неожиданно помилован. Грабя комендантский дом, разбойники выволокли Василису Егоровну на крыльцо, сдирая одежду, один из грабителей уже оделся в ее душегрейку[4]. Кричавшую женщину убивает ударом сабли казак.
Гринев узнает от Савельича, что помиловавший его Пугачев оказался тем самым встреченным во время бурана бродягой, которому он подарил заячий тулупчик. Вечером Гринев был зван к «государю», между ними состоялся разговор. Пугачев предложил Гриневу службу, но молодой человек отказался, сославшись на то, что он – «природный дворянин», давший присягу, и не дал обещания не сражаться против восставших. Пораженный искренностью Гринева, Пугачев дарует ему свободу.
Заболевшую Машу, выдав за свою племянницу, приютила в своем доме попадья[5]. Швабрина оставляют командовать крепостью. Гринев устремился в Оренбург, надеясь на поддержку в освобождении крепости, но спустя несколько дней началась осада города. Из случайно полученного от Маши послания Петр Андреевич, узнав о ее бедственном положении, решается вернуться в крепость в сопровождении Савельича. Их в пути захватывают бунтовщики, и вновь состоялась встреча Гринева с Пугачевым. Узнав причину рискованной поездки, Пугачев, растроганный рассказом о плененной Швабриным девушке, решил сопровождать Гринева в Белогорскую крепость.
В пути между ними завязалась беседа, Пугачев вспоминает старинную калмыцкую сказку про ворона, питающегося падалью и живущего триста лет, и орла, живущего тридцать лет, пьющего живую кровь. Гринев возражает Пугачеву и удивляет своим мнением, что «жить убийством и разбоем» все равно что «клевать мертвечину». Освободив благодаря Пугачеву Машу, Гринев отправляет ее под опекой Савельича в имение к родителям. Сам же, встретив Зурина, остается служить в его отряде, продолжая воевать с бунтовщиками. После окончания военных действий Гринева арестовывают. На суде он узнает о лживых показаниях Швабрина, но не считает нужным оправдываться, чтобы оградить Марию Ивановну от допросов.
Ради спасения жениха Маша едет в Петербург, чтобы подать прошение о помиловании государыне. В Царскосельском саду она случайно встретила прогуливающуюся с собачкой даму, с которой поделилась своей бедой, и та пообещала помочь. Маша была вызвана во дворец и представлена императрице, в которой она узнала свою недавнюю собеседницу. Гринев был помилован, ему довелось присутствовать на казни Пугачева, который заметил его в толпе и кивнул за минуту до смерти.
Под присмотром свыше
Тут нет нарочитости. В прозе Пушкина незримо присутствует сцепление обстоятельств, но оно не искусственно, а естественно и иерархично. Пушкинская сказочность оборачивается высшим реализмом, то есть действительным и действенным Божьим присутствием в мире людей. Провидение (но не автор, как, например, Толстой в «Войне и мире», убирающий со сцены Элен Курагину, когда ему необходимо сделать Пьера свободным) ведет героев Пушкина. Это нисколько не отменяет известную формулу «какую штуку удрала со мной Татьяна, она вышла замуж» — просто судьба Татьяны и есть проявление высшей воли, которую ей дано распознавать. И такой же дар послушания есть у бесприданницы Маши Мироновой, которая мудро не торопится замуж за Петрушу Гринева (вариант попытки брака без родительского благословления полусерьезно-полупародийно представлен в «Метели», и известно, к чему он приводит), а полагается на Провидение, лучше знающее, что надо для ее счастья и когда придет его время.
В пушкинском мире все находится под присмотром свыше, но все же и Маша Миронова, и Лиза Муромская из «Барышни-крестьянки» были счастливее Татьяны Лариной. Почему — Бог весть. Это мучило Розанова, для которого усталый взгляд Татьяны, обращенный к мужу, перечеркивает всю ее жизнь, но единственное, чем могла бы она утешиться — именно она стала женским символом верности, черты, которую почитал Пушкин и в мужчинах, и в женщинах, хоть и вкладывал в них разные смыслы.
Один из самых устойчивых мотивов в «Капитанской дочке» — мотив девичьей невинности, девичьей чести, так что эпиграф к повести «Береги честь смолоду» может быть отнесен не только к Гриневу, но и к Маше Мироновой, и ее история сохранения чести не менее драматична, чем его. Угроза подвергнуться насилию — самое страшное и реальное, что может произойти с капитанской дочкой на протяжении практически всего повествования. Ей угрожает Швабрин, потенциально ей угрожают Пугачев и его люди (не случайно Швабрин пугает Машу судьбой Лизаветы Харловой, жены коменданта Нижнеозерской крепости, которая после того как муж ее был убит, стала наложницей Пугачева), наконец, ей угрожает и Зурин. Вспомним, что, когда солдаты Зурина задерживают Гринева как «государева кума», следует приказ офицера: «отвести меня в острог, а хозяюшку к себе привести». И потом, когда все разъясняется, Зурин просит извинения перед дамой за своих гусар.
А в главе, которую Пушкин исключил из окончательной редакции, знаменателен диалог между Марьей Ивановной и Гриневым, когда оба оказываются в плену у Швабрина:
«— Полно, Петр Андреич! Не губите за меня и себя и родителей. Выпустите меня. Швабрин меня послушает!
— Ни за что, — закричал я с сердцем. — Знаете ли вы, что вас ожидает?
— Бесчестия я не переживу, — отвечала она спокойно».
А когда попытка освободиться заканчивается неудачей, раненый изменник Швабрин издает точно такой же приказ, что и верный присяге Зурин (носящий в этой главе фамилию Гринев):
«— Вешать его… и всех… кроме ее…»
Женщина у Пушкина — главная военная добыча и самое беззащитное на войне существо.
Как сберечь честь мужчине более или менее очевидно. Но девушке?
Этот вопрос, наверное, автора мучил, неслучайно он так настойчиво возвращается к судьбе жены капитана Миронова Василисы Егоровны, которую после взятия крепости пугачевские разбойники «растрепанную и раздетую донага» выводят на крыльцо, а потом ее, опять же нагое, тело валяется у всех на виду под крыльцом, и только на другой день Гринев ищет его глазами и замечает, что оно отнесено немного в сторону и прикрыто рогожею. В сущности, Василиса Егоровна берет на себя то, что предназначалось ее дочери, и отводит от нее бесчестье.
Своего рода комической антитезой представлениям повествователя о драгоценности девичьей чести служат слова командира Гринева генерала Андрея Карловича Р., который, опасаясь того же, что стало нравственной пыткой для Гринева («На дисциплину разбойников никак нельзя положиться. Что будет с бедной девушкой?»), совершенно по-немецки, житейски практично и в духе белкинского «Гробовщика» рассуждает:
«(…) лучше ей быть покамест женою Швабрина: он теперь может оказать ей протекцию; а когда его расстреляем, тогда, Бог даст, сыщутся ей и женишки. Миленькие вдовушки в девках не сидят; то есть хотел я сказать, что вдовушка скорее найдет себе мужа, нежели девица».
И характерен горячий ответ Гринева:
«Скорее соглашусь умереть, — сказал я в бешенстве, — нежели уступить ее Швабрину!»
Формирование личности Петра Гринева. Значение образа Савельича
Семейство капитана Миронова. Гринев и Маша Миронова. Нравственная красота героини
Андрей Петрович определил судьбу своего еще не родившегося сына, записав его на воинскую службу. С пяти лет к Петруше был приставлен в дядьки Савельич, неглупый и преданный человек, который выучил его русской грамоте. С 12 лет обучением отпрыска занимался присланный из Москвы месье Бопре, бывший у себя на родине парикмахером и служивший солдатом в прусской армии. Француз обязан был обучать юношу языкам и прочим наукам, но сам вскоре научился у своего подопечного сносно говорить по-русски, погряз в пьянстве и распутстве, обязанностями своими пренебрегал, за что был выгнан. Воспитание Петра завершилось, когда отец застал его во время урока мастерившим воздушного змея из географической карты, а нетрезвого«учителя» мирно почивающим на кровати. Так Петруша привольно рос недорослем, «гоняя голубей и играя в чехарду[6]» с дворовыми детьми.
По воле отца на семнадцатом году отправляется Петр в сопровождении Савельича на государеву службу в Белогорскую крепость в 40 верстах от Оренбурга, получив наставления верно служить, беречь честь. Во взрослой жизни он встречается с испытаниями, но выбор решения для него всегда однозначен, он не приемлет уловок или оправданий. Так, проиграв деньги Зурину, он не принимает увещеваний Савельича отказаться от возмещения долга, сославшись на неопытность и отсутствие денег. Поссорившись с Савельичем, он настоял на своем решении уплатить долг, доказав, что он уже не мальчик, хотя его все-таки мучила совесть и чувство вины перед стариком. Тем не менее снова против воли Савельича, желая отблагодарить незнакомца, проводившего их кибитку к постоялому двору, дарит свой тулуп. В образе Савельича, крепостного слуги, показан не раб, а скорее преданный наставник и защитник юного барина, обладающий правом голоса, выражающим свое мнение. Гринев стал для Савельича настолько близким человеком, что он даже готов быть повешенным вместо своего господина.
На службе начинается быстрое взросление Петра Гринева, недавний недоросль становится мужчиной, офицером. Неся необременительную службу, он свой досуг занимает чтением, переводами, сочинительством. В общении с людьми он проявляет себя как добрый, совестливый, готовый помочь другим юноша. Как человек чести он проявляет себя, встав на защиту невинной девушки против оскорбительных замечаний Швабрина, получив тяжелое ранение на дуэли.Но благодаря своей незлопамятности, обиды на противника не держит. Твердость характера проявляется в Гриневе после захвата крепости бунтовщиками. Он отказывается дать присягу Пугачеву и целовать его руку, предпочитая «самую лютую казнь такому подлому унижению». Не раздумывая, он бросается на спасение просившей о помощи Маши, как безрассудный романтик, воображающий себя ее рыцарем. После ареста Петр Гринев отказывается оправдаться, готов к самоотречению ради любви, чтобы не опорочить пересудами доброе имя своей невесты, дочери капитана Миронова, героически принявшего смерть.
Коменданта крепости еще до знакомства Гринев представлял суровым воякой, а впервые увидел старичка, командовавшего солдатами в домашнем халате и колпаке. Иван Кузьмич оказался простым человеком «из солдатских детей», заслуживший офицерский чин в сражениях за Отечество. Для капитана Миронова важны понятия чести, долга, верности присяге. Он малообразован, но добр и честен, во всем прислушивается к своей жене Василисе Егоровне, занимающейся хозяйством не только в доме, но и во всей крепости. Между супругами царит взаимопонимание и согласие. В повседневной жизни Мироновы ведут себя как «старинные люди»: живут скромно, но дружно, рады принимать у себя гостей. Гринев становится родным человеком для семьи Мироновых, напоминающей своими традициями его семью.
Эти герои представляются как самые обычные, заурядные люди. Кажется, что Иван Кузьмич, обучающий бестолковых солдат, простоват, а Василиса Егоровна, сующая свой нос в служебные дела мужа, смешна. Обыденно просто проявляется величие «маленьких» людей, втянутых в водоворот исторических событий. Их нравственные принципы в тяжелых жизненных испытаниях, основанные на любви, преданности друг другу и своему долгу, противостоят хаосу бунта. Комендант, осознавая возможность гибели, говорит солдатам: «Умирать так умирать, дело служивое». Его жена, не задумываясь, готова разделить участь мужа: «Вместе жить, так вместе и умирать». Иван Кузьмич Миронов остается верен присяге, сохраняя честь офицера, высказывая в лицо самозванцу свой протест против произвола, мужественно принимает смерть. И Василиса Егоровна, проклиная «беглого каторжника» Пугачева, также идет на страшную смерть, обращаясь с последними словами к повешенному мужу, называя его «свет ты мой, Иван Кузьмич».
Машей Мироновой были переняты лучшие качества своих родителей – простодушие, скромность, открытость. Она внешне не очень красива, стеснительна, у нее постоянно «горят уши» от неловкости. Оттого и Гриневу она не понравилась при первой встрече, к тому же и Швабрин ее представил «совершенной дурочкой».
Отец ее называет «трусихой», но у девушки необыкновенное чувство собственного достоинства и внутренняя сила духа. Она, несмотря на свою бедность, отказала Швабрину, когда он к ней сватался, хотя тот был состоятельным и из «хорошей» семьи. Как и ее мать, она считала его человеком недостойным, «душегубом», убившим на дуэли человека. Потеряв родителей, оставшись беззащитной, она остается несломленной. Маша готова скорее умереть, нежели подчиниться человеку без чести, который способен на убийство и предательство.
В отношении к Гриневу Маша проявила себя преданным и любящим человеком, готовым ради его спасения добиваться помилования при дворе. Гринев для ее освобождения принял помощь Пугачева, она ради его свободы обратилась за помощью к Екатерине II, которая услышав от Маши рассказ о милостях самозванца-царя, не смогла не проявить свою царскую милость. Добившись своего, Маша, выросшая в отдаленной крепости, в тот же час покинула Петербург, даже не желая взглянуть на него, ей неинтересна роскошь двора, ее заботят иные ценности.Недаром Савельич,понимая нравственную красоту Маши Мироновой,называл эту милую девушку «божий ангел».
Диалог с Гоголем
«Капитанская дочка» писалась почти одновременно с «Тарасом Бульбой» Гоголя, и между этими произведениями также идет очень напряженный, драматический диалог, вряд ли сознательный, но тем более существенный.
В обеих повестях завязка действия связана с проявлением отцовской воли, которая противоречит материнской любви и ее одолевает.
У Пушкина: «Мысль о скорой разлуке со мною так поразила матушку, что она уронила ложку в кастрюльку, и слезы потекли по ее лицу».
У Гоголя: «Бедная старушка (…) не смела ничего говорить; но, услыша о таком страшном для нее решении, она не могла удержаться от слез; взглянула на детей своих, с которыми угрожала ей такая скорая разлука, — и никто бы не смог описать всей безмолвной горести, которая, казалось, трепетала в глазах ее и в судорожно сжатых губах».
Отцы же в обоих случаях решительны.
«Батюшка не любил ни переменять свои намерения, ни откладывать их исполнения», — сообщает в своих записках Гринев.
У Гоголя жена Тараса надеется, что «авось либо Бульба, проснувшись, отсрочит денька на два отъезд», но «он (Бульба. — А. В.) очень хорошо помнил всё, что приказывал вчера».
И у Пушкина, и у Гоголя отцы не ищут для детей легкой доли, посылают туда, где либо опасно, либо по крайней мере не будет светских развлечений и мотовства, и дают им наставления.
«— Теперь благослови, мать, детей своих! — сказал Бульба. — Моли Бога, чтобы они воевали храбро, защищали бы всегда честь лыцарскую, чтобы стояли всегда за веру Христову, а не то — пусть лучше пропадут, чтоб и духу их не было на свете!».
«Батюшка сказал мне: “Прощай, Петр. Служи верно, кому присягнешь; слушайся начальников; за их лаской не гоняйся; на службу не напрашивайся; от службы не отговаривайся; и помни пословицу: береги платье снову, а честь смолоду”».
Вокруг этих нравственных предписаний и строится конфликт обоих произведений.
Остап и Андрий, Гринев и Швабрин — верность и предательство, честь и измена — вот что составляет лейтмотивы двух повестей.
Швабрин написан так, что его ничто не извиняет и не оправдывает. Он воплощение подлости и ничтожества, и для него обыкновенно сдержанный Пушкин не жалеет черных красок. Это уже не сложный байронический тип, как Онегин, и не милая пародия на разочарованного романтического героя, как Алексей Берестов из «Барышни-крестьянки», который носил черное кольцо с изображением мертвой головы. Человек, способный оклеветать отказавшую ему девушку («Ежели хочешь, чтоб Маша Миронова ходила к тебе в сумерки, то вместо нежных стишков подари ей пару серег», — говорит он Гриневу) и тем самым нарушить дворянскую честь, легко изменит присяге. Пушкин сознательно идет на упрощение и снижение образа романтического героя и дуэлянта, и последнее клеймо на нем — слова мученицы Василисы Егоровны: «Он за душегубство и из гвардии выписан, он и в Господа Бога не верует».
Именно так — в Господа не верует, вот самая страшная низость человеческого падения, и это оценка дорогого стоит в устах того, кто некогда и сам брал «уроки чистого афеизма», но к концу жизни художественно слился с христианством.
Иное дело — предательство у Гоголя. Оно, если так можно выразиться, романтичнее, соблазнительнее. Андрия погубила любовь, искренняя, глубокая, самоотверженная. О последней минуте его жизни с горечью пишет автор: «Бледен, как полотно, был Андрий; видно было, как тихо шевелились уста его и как он произносил чье-то имя; но это не было имя отчизны, или матери, или братьев — это было имя прекрасной полячки».
Собственно, и умирает Андрий у Гоголя гораздо раньше, нежели Тарас произносит знаменитое «Я тебя породил, я тебя и убью». Погибает он («И погиб козак! Пропал для всего козацкого рыцарства») в тот момент, когда целует «благовонные уста» прекрасной полячки и ощущает то, «что один только раз в жизни дается чувствовать человеку».
А вот у Пушкина сцена прощания Гринева с Машей Мироновой накануне приступа Пугачева написана словно в пику Гоголю:
«— Прощай, ангел мой, — сказал я, — прощай, моя милая, моя желанная! Что бы со мною ни было, верь, что последняя (курсив мой. — А.В.) моя мысль будет о тебе».
И дальше: «Я с жаром ее поцеловал и поспешно вышел из комнаты».
Любовь к женщине у Пушкина — не помеха дворянской верности и чести, но ее залог и та сфера, где эта честь в наибольшей степени себя проявляет. В Запорожской Сечи, в этой гульбе и «беспрерывном пиршестве», которое имело в себе что-то околдовывающее, есть все, кроме одного. «Одни только обожатели женщин не могли найти здесь ничего». У Пушкина прекрасная женщина есть везде, даже в гарнизонном захолустье. И везде есть любовь.
Да и само казачество с его духом мужского товарищества романтизируется и героизируется у Гоголя и совершенно в ином ключе изображено у Пушкина. Сначала казаки вероломно переходят на сторону Пугачева, потом сдают своего предводителя царю. И то, что они неверны, заранее знают обе стороны.
«— Принять надлежащие меры! — сказал комендант, снимая очки и складывая бумагу. — Слышь ты, легко сказать. Злодей-то, видно, силен; а у нас всего сто тридцать человек, не считая казаков, на которых плоха надежда, не в укор буди тебе сказано, Максимыч. (Урядник усмехнулся.)»
«Самозванец несколько задумался и сказал вполголоса:
— Бог весть. Улица моя тесна; воли мне мало. Ребята мои умничают. Они воры. Мне должно держать ухо востро; при первой неудаче они свою шею выкупят моей головой».
А вот у Гоголя: «Сколько ни живу я на веку, не слышал я, паны братья, чтобы козак покинул где или продал как-нибудь своего товарища».
Зато само слово «товарищи», во славу которого Бульба произносит знаменитую речь, встречается в «Капитанской дочке» в той сцене, когда Пугачев и его сподвижники поют песню «Не шуми, мати, зеленая дубравушка» о товарищах казака — темной ночи, булатном ноже, добром коне и тугом луке.
И Гринева, который только что был свидетелем страшного бесчинства, учиненного казаками в Белогорской крепости, это пение потрясает.
«Невозможно рассказать, какое действие произвела на меня эта простонародная песня про виселицу, распеваемая людьми, обреченными виселице. Их грозные лица, стройные голоса, унылое выражение, которое придавали они словам и без того выразительным, — все потрясало меня каким-то пиитическим ужасом».
Гринев и Швабрин. Сравнительная характеристика героев
Проблемы долга, чести, достоинства и нравственности в повести «Капитанская дочка»
Офицеры Гринев и Швабрин, выросшие в дворянских семьях, люди противоположные по своим качествам: благородству, честности и великодушию одного противопоставлены хитрость, приспособленчество и эгоизм другого. Когда Гринев познакомился со Швабриным, тот уже пятый год служил в крепости, сосланный туда за дуэль. Это был черноволосый человек со смуглым некрасивым лицом, с обостренным самолюбием, готовый ради достижения своих целей на клевету и ложь, которую не приемлет Гринев. Это стало причиной их дуэли, на которой Швабрин, коварно воспользовавшись появлением Савельича, нанес ранение своему сопернику. Швабрин умен, но свои способности он использует лишь для того, чтобы найти выход для собственного спасения. Он готов к предательству ради сохранения своей жизни, для Гринева такое поведение унизительно, он не мыслит себя изменником.
Швабрину чужды понятия чести и достоинства, которые дороги Гриневу. После падения крепости Швабрин, не раздумывая, переходит на сторону мятежников, нарушив присягу. Его заботят только собственные чувства, чужие ему безразличны. Машу, несмотря на отсутствие взаимности, он неволит к браку. Против человека, считавшего его своим другом, плетет интриги, пишет доносы, дает лживые показания на суде. Перед Гриневым Швабрин ведет себя вызывающе, но пред «императором» Пугачевым он труслив. Гринев, дорожа своей честью, ради сохранения которой готов был принять смерть, при виде дворянина, «валяющегося в ногах у беглого казака», испытывал чувство омерзения. Гринев, обладая внутренней свободой, способен противостоять обстоятельствам. Швабрин зависим от своих страхов и душевной подлости, он всегда будет подчиняться власти обстоятельств.
В образе Гринева, обладающего силой духа, нравственными качествами и честью, Пушкиным показана личность, являющаяся гражданской основой существования государства, в образе Швабрина – человек, обрекающий на крушение государственные основы.
Изображение народного восстания. Образ Пугачева
Гринев и Пугачев. Отношение автора к Пугачевскому восстанию. Тема русского бунта. Фольклорные мотивы. Роль эпиграфа «Капитанской дочки»
В сюжете повести «Капитанская дочка» важен символический план повествования. Не случайно первая встреча с Пугачевым связана с картиной снежного бурана. Странным показалось ямщику его появление, он привиделся словно оборотень, как «то ли волк, то ли человек», свалившийся ниоткуда, «как снег на голову». Пушкиным народный бунт уподобляется никому неподвластной смертоносной стихии, от которой Пугачев неотделим, он ее возглавляет, но ей же и подчиняется.
Наружность встреченного в пути человека показалась Гринёву после бурана уже не мистической, а «замечательною». Он был лет сорока, среднего роста, худощавого и широкоплечего телосложения, приятным лицом с черной бородой, живыми глазами с бегающим взглядом, с плутовской улыбкой.
В образе Пугачева представлена личность во многом противоречивая. Он человек со смекалкой, умный авантюрист, но может казаться простачком. Он мог проявить себя как беспощадный палач по отношению к дворянам и офицерам, но быть великодушным к Гриневу, проявляя благодарность и милосердие. Капитана Миронова и офицеров крепости хладнокровно обрекает на казнь, но, проявив благородство, оказывает помощь Петру в спасении капитанской дочери Маши. Гринев искренне благодарен человеку Пугачеву за помощь, пообещав каждый день поминать в молитвах о спасении его грешной души.Но в словах Гринева звучит авторская оценка трагических событий, связанных с деяниями Пугачева: «Не приведи Бог увидеть русский бунт – бессмысленный и беспощадный».
Пугачев умело играет роль самозванца царя, принимая важный вид, может лгать и дурачить людей. Но в отношениях с Гриневым Пугачев честен и искренен, доверяя ему больше, чем своему окружению. Он осознает свою обреченность и готов к предательству своих сподвижников, понимая, что они «свои шеи» выкупят «ценой его головы». Пугачев ограничен в своем волеизъявлении, сам говорит, что «улица моя тесна, все ребята мои воры», которые дают «воли мало». При встрече Гринева с Пугачевым в его «дворце»очевидно, какое огромное влияние имеют на «царя» его «генералы», беглые каторжники Белобородов и Хлопуша, настаивающие на пытках и казни дворянина. Несмотря на двойственность натуры Пугачева, его поступки продиктованы собственными, хоть и разбойничьими, представлениями о чести и морали.
Каждая глава «Капитанской дочки» начинается с эпиграфа, который можно считать небольшим намеком на дальнейшее развитие повествования. Эпиграф – краткая фраза, цитата, помещаемая перед последующим текстом с целью указать его идейное содержание, выразить отношение автора к описанным далее событиям.Это пословицы, строчки из народных песен и стихотворений поэтов екатерининской эпохи. Эпиграфом всей повести стала пословица: «Береги честь смолоду». Этим Пушкин определил основную идею, показав, что с юности свои поступки нужно соотносить с понятием чести.
Движение истории
Гоголь пишет о жестокости казаков — «избитые младенцы, обрезанные груди у женщин, содранные кожи с ног по колени у выпущенных на свободу (…) не уважали козаки чернобровых панянок, белогрудых, светлоликих девиц; у самых алтарей не могли спастись они», — и эту жестокость не осуждает, считая ее неизбежной чертой того героического времени, которое породило людей, подобных Тарасу или Остапу.
Единственный раз, когда он наступает на горло этой песне, — в сцене пыток и казни Остапа.
«Не будем смущать читателей картиною адских мук, от которых дыбом поднялись бы их волоса. Они были порождение тогдашнего грубого, свирепого века, когда человек вел еще кровавую жизнь одних воинских подвигов и закалился в ней душой, не чуя человечества».
У Пушкина описание изуродованного пытками старого башкирца, участника волнений 1741 года, который не может ничего сказать своим истязателям, потому что во рту у него шевелится короткий обрубок вместо языка, сопровождается, казалось бы, схожей сентенцией Гринева: «Когда вспомню, что это случилось на моем веку и что ныне дожил я до кроткого царствования императора Александра, не могу не дивиться быстрым успехам просвещения и распространения правил человеколюбия».
Но в целом отношение к истории у Пушкина иное, чем у Гоголя — он видел смысл в ее движении, видел в ней цель и знал, что в истории есть Божий Промысел. Отсюда его знаменитое письмо к Чаадаеву, отсюда движение народного голоса в «Борисе Годунове» от бездумного и легкомысленного признания Бориса царем в начале драмы и до ремарки «народ безмолвствует» в ее конце.
У Гоголя же «Тарасу Бульбе» как повести о прошлом противопоставлены «Мертвые души» настоящего, и пошлость нового времени для него страшнее жестокости старины.
Примечательно, что в обеих повестях есть сцена казни героев при большом стечении народа, и в обоих случаях осужденный на казнь находит в чужой толпе знакомое лицо или голос.
«Но, когда подвели его к последним смертным мукам, казалось, как будто стала подаваться его сила. И повел он очами вокруг себя: Боже, Боже, все неведомые, все чужие лица! Хоть бы кто-нибудь из близких присутствовал при его смерти! Он не хотел бы слышать рыданий и сокрушения слабой матери или безумных воплей супруги, исторгающей волосы и биющей себя в белые груди; хотел бы он теперь увидеть твердого мужа, который бы разумным словом освежил и утешил при кончине. И упал он силою и воскликнул в душевной немощи:
— Батько! Где ты? Слышишь ли ты?
— Слышу! — раздалось среди всеобщей тишины, и весь миллион народа в одно время вздрогнул». Пушкин и здесь скупее.
«Он присутствовал при казни Пугачева, который узнал его в толпе и кивнул ему головою, которая через минуту, мертвая и окровавленная, была показана народу».
Но и там, и там — один мотив.
У Гоголя родной отец провожает сына и тихо шепчет: «Добре, сынку, добре». У Пушкина Пугачев — посаженный отец Гринева. Таким он явился ему в пророческом сне; как отец он позаботился о его будущем; и в последнюю минуту жизни в огромной толпе народа никого более близкого, чем сохранивший честь дворянский недоросль, разбойнику и самозванцу Емеле не нашлось.
Тарас и Остап. Пугачев и Гринев. Отцы и дети минувших времен.
Наше отечество.
Читать также:
Значение повести «Капитанская дочка»
Повесть «Капитанская дочка» вышла незадолго до гибели Пушкина, ее стали считать духовным завещанием поэта. Тем не менее она была современниками Пушкина воспринята неоднозначно. Многие не поняли глубину этого творения, некоторые критики считали его даже примитивным и поверхностным, лишенным психологизма, а главных героев неинтересными и простыми, с «ничтожными и бесцветными характерами». Гоголь же считал «Капитанскую дочку» лучшим русским прозаическим произведением, в сравнении с которым все остальные «романы и повести кажутся приторною размазнею». В «Капитанской дочке» отразились многие темы творчества Пушкина в последние годы его жизни: «мысль семейная», место и роль обычного человека в исторических катастрофах, его жизненные принципы, свобода выбора, проблемы долга и чести, закона и милосердия. Все эти темы связаны с образом главного героя-рассказчика, нравственный личный выбор которого позволил ему обрести внутреннюю свободу, стать выше власти обстоятельств.
